Неординарное для религиозного Луганска событие

Минувшая суббота ознаменовалась неординарным для религиозного Луганска событием. Станет ли оно историческим, покажет время, но то, что до сих пор на «Дальнем Востоке» Украины ничего подобного не случалось, можно утверждать уже сейчас. В католическом костеле Рождества Пресвятой Девы Марии в диаконы был рукоположен коренной луганчанин Александр Пухальский.

Диаконат — это всего лишь первая ступень священства. В огромной Римско-католической церкви насчитывается более 400 тыс. священников, тем не менее на рукоположение одного-единственного диакона в Луганск приехал не только епископ Харьковско-Запорожской диецезии Марьян Бучек (что еще можно понять — во священство рукополагает именно епископ), но и свеженазначенный консул Республики Польши в Донецке Якуб Волонсевич. Не говоря уже о настоятелях костелов из соседних областей и префекта (отца-наставника семинариста Пухальского) из Каменец-Подольской семинарии. Где новоиспеченному диакону предстоит доучиваться еще год.

Как это ни покажется кому-то странным, у ворот костела стояло совсем немного машин, из коих самой «крутой» была епископская «Шкода», на которой его преосвященство катается по дорогам семи восточно-украинских областей уже семь лет. Ни тебе «Лексусов», ни «Мерседесов»…

Homo soveticus воспитывался не просто атеистом. Чтобы далеко не ходить: единственный положительный герой-католик — это пастор Шлаг из сериала про Штирлица. Все остальные «Слуги дьявола» и «Праздники св. Йоргена» делали из патера либо посмешище, либо исчадие ада. А живописные сцены принятия монашеского чина казались уходом постригаемого в какую-то… иную жизнь. Потому средневековый по сути ритуал автор этих строк наблюдал, скажем так, со смешанными чувствами. Особенно в той его части, где будущий дьякон принимал обет целибата, т.е. отказывался от семьи, детей и большинства прочих земных радостей.

Как мог решиться на такое мальчик, возросший посреди восточно-украинских степей? Первым предположением было: «Потому что поляк». Сам Александр Пухальский объясняет иначе:

— Знаете, много рядом со мной росло людей, у которых были польские корни и кого родители привели сюда (в костел Рождества Пресвятой Девы Марии. — «МГ»), но они, к сожалению, отсюда ушли. В душе я чувствую себя украинцем, хотя есть у меня польские корни.

— Тем более, почему — католическая церковь? Не было периода исканий?

— Это — решение Божье. Даже не мое. Бог меня сразу призвал к служению; я только Его волю исполняю.

К слову, Александр успел окончить университет и поработать по специальности в землеустроительной фирме. Среди прочих поздравить его пришла и бывшая начальница. Она стояла довольно далеко от меня, но мокрые от слез глаза женщины я разглядел…

У Григория Алексеевича Пухальского поляком был дед; мать — украинка. Жена — чистокровная полька.

— Но это тут ни при чем. Вера — по сердцу. Здесь веры не было, а когда я поехал на родину дедушки, в Хмельницкую область, познакомился с родственниками, с будущей женой — там постиг веру, пришел к ней.

Рискнул заметить, боясь показаться бестактным:

— Вы хитро поступили. Внуки уже есть, можно одного сына под целибат отдать…

Старший Пухальский отнесся с пониманием:

— У меня и старший просился, я ему сказал: «Хочешь — иди, но знай, что там нелегко. Большая ответственность. Вернешься — я не обижусь, не осужу». Ну, он задумался, посоветовался с нашим настоятелем. И тот — в общении — посоветовал: «Нет, это — не твое». Обрел семью. Сейчас двое внучек у нас…

Епископ-ординарий Харьковско-Запорожской диецезии Марьян Бучек — поляк, родившийся в Польше, но на землях, когда-то входивших во Львовскую архидиецезию. Возможно, поэтому он на украинском с нами и общался.

— Яке значення має ця подія для вашої дієцезії?

— Дієцезія наша молода, має 11 років, і кожен священик, можна сказати, на вагу золота. Завтра буде висвячення наступного диякона в Запоріжжі. Може, Бог дасть, за рік буде ще два священики.

— Скільки у вас священиків, так би мовити, місцевого походження і скільки прибули із-за меж нашої держави?

— Я маю 54 священики. Із-за кордону — десь 25-30, а решта — то є з України. З України — монахи і 16 священиків моєї Харківської дієцезії.

— Не очікуєте у зв’язку із сьогоднішньою подією звинувачень збоку Московського патріархату у прозелітизмі?

— Римсько-католицька церква на цих теренах є 150-170 років. Тут завжди католики були, і католики приїжджають сюди із Західної України, із-за кордону — і вони мають право мати священиків. Прозелітизм є тоді, коли я би забирав православного вірного до нашої церкви. Того немає. Тільки людина сама вирішує, чи хоче бути мусульманином, католиком чи православним. Як людина хоче бути на нашій літургії, ми нікого не відкидаємо.

І ще у Східній Україні треба сказати про таке. Кажуть, Україна, Росія, Білорусія — то є канонічна православна територія. А я тоді питаю: «А яка територія є Польща?» — Католицька. — «То чому в католицькій Польщі є сім єпархій православних московських?» Чому? Бо є люди, а вони мають право на священика і єпископа. То й ми тут, у Східній Україні, як релігійна меншість, очевидно, маємо право мати костел чи каплицю. І також маємо право на священика і єпископа.

// Нестор СЛОБОЖАНСКИЙ